Тёмный Хогвартс. Третий Курс. Глава 8. Пророчество на двоих

— Они испугались, Кайл, — со слезами на глазах рассказывала мне Джек. — Я отказалась возвращаться в Клуб Исследователей, и МакГонагалл достала хлыст, — она подняла дрожащую руку, где под мантией скрывались кроваво-красные полосы от ударов. — Она требовала от нас отказаться от твоего клуба. Я не соглашалась, но вот Меган и Джерри...

Я повернулся на другой бок.

— Вот ещё, слушать эту ненормальную. Если я решил пойти к тебе, Кайл, то не собираюсь подобно этим трусам сдавать назад при первой же проверке на прочность, — Роджер Мэлоун улыбнулся, но тут же скорчился от неприятных ощущений, так как след от хлыста пересекал его физиономию по диагонали и при любом проявлении мимики лица широкая рана растягивалась и отдавалась болью.

Я вновь перевернулся в изначальное положение.

— Ей прилично досталось, — Рон был хмур и серьёзен. — Почти все второкурсники сразу же отказались от нас, а вот Джинни её не послушалась. Видимо, МакГонагалл порядком разозлило непослушание от моей сестры, раз Джинни пришлось аж заработать метку от мадам Помфри, исцеляя раны.

— С ещё одной второкурсницей произошло тоже самое, — сказала тихо Гермиона. — Она, как и Джинни, отказалась, даже попыталась сбежать к нам. Девочка либо очень смелая, либо ненормальная. Её зовут Полумна Лавгуд.

Постельное бельё смялось от постоянных переворачиваний туда-сюда. В полусонном состоянии я лёг на живот.

— Я думал, что терплю боль не просто так, Голден, — Драко не скрывал своего раздражения. — Думал, что наказание от чокнутой стоит того... А тут оказывается, что я и с Дуэльным Клубом попрощался, и в новый не вступаю? Дерьмовая ситуация, Голден. Очень дерьмовая.

Я почти что встал с кровати, но решил дать сну ещё один шанс и лёг на спину.

— Прости нас, Кайл, — говорила Лаванда Браун за всех девочек-гриффиндорок с нашего курса. Парвати, Фэй и Салли-Энн опускали взгляды в пол и не решались на меня посмотреть. — МакГонагал, она... Мы её боимся. Мы не хотели лишний раз страдать. Прости ещё раз...

— Во время обеда всё было нормально, — размышлял Симус. — А потом за какие-то три часа МакГонагалл нашла каждого приглашённого и угрозами или наказаниями заставила их отказаться от нас... Каждый из них успел на открытие своего клуба. Это, получается, что? МакГонагалл на метле летала по замку и вылавливала вторые и третьи курсы по одному? Иначе, как бы она успела? Ведь находила лишь одиночек или маленькие компании, а многих и вовсе остановила по дороге к нам...

Я вздохнул, понимая, что уснуть больше не выйдет. Из головы никак не выходили события вчерашнего дня.

Мой провал. Страдания друзей. Мы из многочисленной зарождающейся силы превратились в горстку безклубников, и всё из-за моего упорного желания стать сильным и независимым.

Стоило ли оно того? Прав ли я был, когда посадил собственную мораль за руль и отказался от стабильности в попытке пронести груз ответственности через окружающую меня тьму? Самому бы её преодолеть, а не тащить за собой десятки ни в чём не повинных детей...

Добро должно быть с кулаками. Но мои кулачки ещё хилые и незаметные, а по ту сторону ринга находятся те ещё тяжеловесы. Может, стоило подождать годик-другой, превратить импульсивное решение в продуманный план, а курсу так к шестому попробовать его осуществить?

Только вот события спокойно могут пойти вскачь — да так, что всякие школьные клубы перестанут иметь хоть какое-то значение. Если уж в каноне четвёртый и последующие курсы превратились из доброй сказки в немилосердное противостояние Дамблдора и Волан-де-морта, то в этой версии мира всё должно быть куда хуже.

Пока я вновь забивал голову вопросами без ответов, ребята всё ещё спали после трудного дня. Я же оделся и спустился в гостиную, после чего подошёл к тайнику, хранящему баллы студентов. Внутри меня ждало разочарование в виде чёрных монет. Ещё ни разу у меня их не было — всегда оставался неплохой запас баллов, да и лишали меня их редко и по мелочёвке.

— Долг в виде сорока пяти баллов, — пробурчал я себе под нос. — Мало того, что обломала меня с клубом, так ещё и потраченные баллы не вернула...

Пять баллов я успел заработать на вчерашней Гербологии. С прошлого же года все накопления подчистую ушли на создание клуба, и никто мне их, видимо, возвращать не собирался.

Нужно было как можно скорее избавиться от долга. Студентов, порой, подвергали наказанию за долг всего лишь в десять-двадцать баллов... Так что черту должника я перешёл, и в любой момент меня могли побеспокоить школьные коллекторы.

— Доброе утро, Кайл, — раздался за моей спиной знакомый женский голос.

— Оливия? Привет.

Оливия Райли. Как-то мы вчера не успели толком пообщаться — не до того было. А ведь она почти что весь прошлый год провела в другой стране, участвуя в магическом турнире. Кажется, в Японии.

— Смотрю, годы идут, а ты всё так же влипаешь в истории, — сказала она нейтрально.

Я хмыкнул:

— В обычной ситуации я бы ответил, что это истории находят меня сами, но в данном случае ты абсолютно права и я влип собственноручно. Как турнир? Мы с тобой в конце прошлого года так и не пересеклись, когда ты вернулась.

— В лидеры я не выбилась, но и честь школы отстояла. Странно, на самом деле, было обучаться там. Никто не хотел меня убить или наказать, да и преподаватели были пусть и строгими, но вполне адекватными. Необычное чувство.

— А в это время здесь проходили совсем невесёлые события...

— Да, я знаю и о Невилле, и о жертвах... Мой друг погиб в тот день, с которым мы практически с первого курса были вместе.

— Мне очень жаль. Прости.

— Тебе не стоит извиняться. Ты же не думаешь, что я отношусь к тем олухам, кто винит во всех бедах вашу шайку?

Я улыбнулся:

— Я так не думал.

— Вот и хорошо, — она довольно кивнула. — Как твоя Гермиона? Слушается?

— Эм... Да, знаешь... У нас немного странные взаимоотношения, но я дорожу ей.

Оливия прыснула:

— Смотри, не позволяй себе лишнего. Если она тебе во всём повинуется, то это не значит, что некоторые вещи ей принесут удовольствие.

Я засмущался как какой-то школьник. Хотя, я же и есть школьник, в самом деле...

— И в мыслях не было, — буркнул я, чем вызвал её искренний смех.

— Я слышала, что твоя затея окончилась неудачей, — сказала Оливия, когда отсмеялась.

— Все, кажется, уже слышали.

— И ты же понимаешь, что в статусе одиночек за вами начнётся охота? Будь вы хоть трижды вместе, но другие студенты не упустят шанс безнаказанно отыграться на тебе и твоих друзьях. Из-за отсутствия клуба они почувствуют свою безнаказанность и будут по-своему правы — учителя и правда смотрят сквозь глаза на то, что происходит с отщепенцами. Как-то раз Флитвик проходил по коридору и увидел два конфликта между учениками. Один из них был между двумя клубами — он вмешался, пресёк его в зародыше и назначил наказание. Другой проходил иначе — тройка из Женского Клуба прессовала девочку-одиночку. И он прошёл мимо, не сказав ни слова...

— Грустная история.

— Положение тебя и твоих друзей может стать куда грустнее, Кайл.

Я сжал зубы и чуть не сорвался на Оливию:

— Спасибо за лишнее напоминание, но избавь меня от жалости, пожалуйста. Иного нам не остаётся, так что будем как-нибудь выживать в тех обстоятельствах, в которых оказались.

Она понимающе улыбнулась:

— Прости, если это прозвучало жалостливо. Я, на самом деле, хотела подсказать выход из этой ситуации. Не хмурься так, — она засмеялась в ответ на мой подозрительный взгляд. — Ничего противозаконного я тебе предлагать не собираюсь.

— М-м-м, тогда я весь во внимании. Любая помощь для нас будет полезной.

— Рада, что ты это понимаешь. Дело вот в чём: МакГонагалл же воспользовалась своим правом разрешать и запрещать создание нового клуба, так?

Я кивнул.

— А какая должность позволяет ей заниматься подобным отбором?

Я задумался и вспомнил формулировку, сказанную Перси Уизли:

— Ну, создать новый клуб позволяет заместитель директора или директор школы, если я ничего путаю.

— Всё верно. Мысль улавливаешь?

— Если честно, то не очень. Можешь выражаться конкретнее?

Она закатила глаза:

— Позволение создать клуб выдаёт заместитель директора. МакГонагалл не может запретить тебе создавать клуб — она просто отозвала своё дозволение.

— Так, — я попытался развить её намёк, предчувствуя что-то стоящее, — то есть по сути мне не запрещено его создавать, но нужно найти новое дозволение... Возможно, клуб может создать кто-то другой? Но МакГонагалл вряд ли это позволит... Значит, остаётся только директор. Но каким образом я могу подбить на это Дамблдора в обход МакГонагалл?

— А обращаться к директору и не нужно, — усмехнулась Оливия. — Тебе просто нужен ещё один заместитель директора.

Я выпучил глаза:

— МакГонагалл разве не единственная в этой должности?

— Общепринятое заблуждение. На самом деле она отвечает лишь за воспитательную работу, но есть ещё две должности, замещающие директора в иных вопросах.

— Я этого не знал.

— Мало кто знает, если не интересоваться формальной иерархией в среде преподавателей. Я и сама узнала об этом по воле случая.

— Расскажешь, кто из профессоров занимает должность зама?

— Конечно, — она кивнула. — Грюм является заместителем директора по безопасности. Но он в политику школы не лезет, и какого-либо разрешения просить у него бесполезно. А вот другой заместитель... Профессор Весс, я уверена, пойдёт тебе навстречу. Я не знаю подробностей, но они с МакГонагалл, как бы помягче сказать... Не в ладах, в общем. Да и ты, насколько я знаю, поступил на её профильный предмет. А значит, заинтересовал её.

Профессор Весс... Неужели, это и правда выход?!

— Если всё так, как ты говоришь, то это может сработать. Спасибо, Оливия. Большое спасибо.

— Не стоит благодарности, — она отмахнулась. — Я же твой ангел-хранитель, помнишь? И советую тебе найти профессора как можно скорее. У меня есть информация, что уже сегодня вечером против некоторых твоих друзей замышляют что-то нехорошее. Старшие курсы хотят преподать урок и указать на ваше место. Возобновление клуба точно остановит их.

— Так и сделаю. Сегодня же.

***

Я унял дрожь, настроился на любой исход предстоящего разговора и постучал в дверь.

— Войдите, — донеслось с той стороны.

Профессора Весс я увидел уже за завтраком. После него она отправилась к себе в кабинет — да не через проход преподавателей, как это обычно бывает, а по обычному для всех студентов маршруту.

Складывалось впечатление, что она уже в курсе моей предстоящей просьбы и специально даёт мне понять, где её можно найти.

За всем этим определённо стояла какая-то интрига, но меня сейчас волновало исключительно благополучие себя и своих друзей.

— Профессор Весс, можно?

— Кайл Голден, третий курс, — признала она меня. — Занятия начинаются со следующей недели.

— Я по другому вопросу, профессор.

— Тогда подходи и излагай свой вопрос.

Она сидела в кабинете, где у нас будут проходить занятия по Ритуалистике и Некромантии. С виду это был обычный, ничем не примечательный класс, но чувствовалось здесь что-то особое, какая-то непостижимая человеческими органами чувств сила витала в воздухе...

— Дело в том, профессор, что я собирался открыть свой клуб, — я был готов рассказать ей всю историю от начала и до конца, но на миг осёкся. Её поведение, терпеливое ожидание моих слов, лёгкая покровительская улыбка на лице красивой женщины... — но, вы это и так знаете, верно? И знаете, что я пришёл у вас просить.

Я замер, удивившись собственной смелости и ожидая реакции профессора. Она всегда считалась самой адекватной из всего преподавательского состава, так что я решил не ходить вокруг да около, а прямо озвучить свою догадку.

Она поменяла свою улыбку на другую — широкую, заинтересованную и в чём-то даже хищническую:

— Всё верно, мистер Голден. Знаю.

— И... Вы поможете мне?

Своим поведением и тем, что я столь просто проследовал за ней в огромном замке, Лилиан Весс показывала, что готова как минимум меня выслушать. Но хочет ли она помочь?

— Всё же озвучьте свою просьбу, если вам не трудно. Дабы не возникало недопонимания, — сказала она выжидающе.

— Мне необходимо получить дозволение основать свой клуб. Профессор МакГонагалл отказала мне в этом, а я выяснил, что подобными полномочиями обладаете и вы, профессор. Не могли бы вы позволить мне создать собственный клуб? — я слышал биение собственного сердца, когда пытался сказать всё это без запинок, с расстановкой и уважением в голосе.

— И вы знаете, что основанный клуб будет находиться на испытательном сроке, и к концу Рождества от вас будет требоваться утвердить название клуба, его специфику и прочие основополагающие критерии? И принимать решение об утверждении буду не я, а директор Дамблдор, от лица которого с большой долей вероятности будет говорить профессор МакГонагалл. И последствия за провал испытательного срока будут серьёзными... Вы обо всём это в курсе, мистер Голден? Отдаёте себе в этом отчёт и согласны на условия?

Конец Рождества... Теперь понятна конечная дата. Четыре месяца, за которые нужно будет что-то придумать. Это лучше, чем сегодня же встретиться с первой атакой со стороны старшекурсников.

— Я... Слышал о многом из этого. И иного мне не остаётся, профессор Весс. Я согласен.

— В таком случае я и правда могу вам помочь. С один единственным условием, — профессор Весс откинулась на спинку своего кресла и загадочно на меня посмотрела.

— С каким же, профессор?

Что она попросит? Моё тело? Мою душу? Одно желание, как в детских играх? Подписание контракта или что-то в этом духе?

И на что я готов согласиться?

Настал тот самый момент, когда единственный адекватный преподаватель за одно предложение может показать всю свою потайную суть. Власть она такая — развращает и уродует. И каждый человек может прятаться за масками, но именно в момент абсолютной власти и доминации его истинное нутро вполне себе может прорваться наружу.

Я же с горечью, страхом и фатальной решимостью ждал, когда это произойдёт на сей раз.

— На вашем курсе появилась новенькая девочка, Уэнсдей Аддамс. Я хочу, чтобы она вступила в ваш клуб. Она может быть несогласна, но вы должны её убедить присоединиться, не смотря ни на что.

Камень упал с моей души. Лилиан Весс не мразь! Уэнсдей Аддамс? Что-нибудь придумаю, делов-то!

Её мотивы оказались пусть и таинственны, но вполне себе адекватны. Ну есть у неё некий резон помочь девочке, что по какой-то причине решила отказаться от приглашения в четыре различных клуба... Мне от этого ни горячо, ни холодно.

— Я согласен, — сказал я с облегчением.

— В таком случае с этого момента моё дозволение у вас есть, — она благосклонно кивнула. — Баллы вы потратили ещё в прошлом году, открытие уже провели и даже обзавелись помещением, так что желаю вам удачи с испытательным сроком и жду вас на своём первом занятии в среду. Мисс Аддамс, кстати, тоже там будет.

Она и с профильным занятием ей подсобила? А что, если... Ладно, попытка не пытка.

— Профессор Весс, ещё кое-что... Моя приятельница, Лили Мун с Пуффендуя, не смогла выбрать подходящее количество профильных предметов и была назначена на Астрономию... Если ли какая-нибудь возможность изменить её на ваш факультатив?

— Предметы уже распределены между учениками, мистер Голден. Не наглейте.

— Понял. Спасибо, профессор Весс. До свидания, профессор Весс.

Ну, я хотя бы попробовал.

— Ребята! — сказал я своим друзьям, когда собрал их вместе. — Клубу — быть!

***

Занятие завершилось звоном колокола, который из подземелья бы еле-еле слышен.

— Отлично! В этот раз лучшее зелье сварила команда Кайла Голдена. Пять баллов каждому из них! Все свободны.

Уэнсдей сжала пучок травы в руках и с прищуром посмотрела в сторону счастливых победителей.

«Если бы не бестолочи в моей команде, я бы превзошла их. Да и матушка определённо предвзята, строит глазки этому Голдену... Уф-ф-ф...»

Однако, мысли оставались лишь мыслями — внешне Уэнсдей Аддмас делала всё для того, чтобы её реакция казалась остальным безразличной.

«Я выше того, чтобы стараться казаться лучше в глазах этих простофиль. Но почему же тогда мне так хочется победить этого Голдена? Бр-р-р, бесит».

— Мисс Аддамс, останьтесь.

Уэнсдей закатила глаза и стала ожидать на своём месте, провожая взглядом остальных учеников, что собирались на обед.

— Скажи честно, матушка, ты подыгрываешь им, чтобы я не выделялась как самая лучшая ученица? — спросила она, когда класс зельеварения опустел от посторонних лиц.

— Честность удел других семей, моя дорогая.

— Можешь соврать, я тогда просто переверну твои слова и сделаю правильный вывод.

— Так-то лучше, Уэнди. Конечно же я подыгрываю им, дабы принизить свою нелюбимую дочь.

Уэнсдей скрестила руки:

— Не называй меня так. И я обманула тебя и принимаю эти слова за чистую монету. Ты вряд ли врёшь на этот счёт, ведь моё зелье не может быть хуже.

— Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не благодетельствовало, — Мортиша покачала головой. — Ты никак не поймёшь, что в школе следует заводить друзей. В этом причина твоих неудач.

— Мне и одной неплохо, — Уэнсдей пожала плечами. — Тем более, у меня есть Вещь.

После этих слов из сумки студентки показалась человеческая рука, давным-давно отделённая от тела и оживлённая особой магией. Она встала на запястье и помахала Мортише.

— Носишь его, как какого-то зверька. Ты бы ещё его в мантии прятала...

Уэнсдей промолчала, так как и подобные случаи имели место быть.

— Даже так... А ты о чём думаешь, старый извращенец? Ты служишь нам для шпионажа, для диверсий и тайных операций, а в итоге... Прохлаждаешься в тепле и уюте, — Мортиша неодобрительно посмотрела на Вещь.

Рука по мере собственных сил попыталась изобразить пристыженность — в показательных эмоциях большое значение имели пальцы, что в данный конкретный момент опустились вниз и покорно принимали обвинения на свой счёт.

— Ты же сама сказала не устраивать ничего подобного в Хогвартсе. Что здесь слишком опасно и бла-бла-бла, — поддразнила Уэнсдей свою мать.

— Мало ли, что я сказала... Я же не думала, что моя дочь будет влачить столь жалкое существование в одиночку. Тебя, в конце концов, распределили на Гриффиндор.

— Ты попросила меня остаться для чего-то конкретного или очередное чтение нотаций являлось первопричиной? — сменила Уэнсдей тему.

Ей и правда приходилось в школе нелегко. Незаурядный темперамент девочки оттолкнул от неё большинство студентов, а правила школы с её клубами поставили Уэнсдей на положение чуть ли не изгоя.

«Только этот Голден всё пытается со мной зачем-то подружиться. Он, и его Клуб Изгоев, что оказались в Хогвартсе предметом нелюбви номер один. Даже здесь обошли меня!»

Изначально Уэнсдей думала, что её однокурсники во главе с карикатурным лидером Голденом были эдакими популярными заводилами. Тем самым коллективом, что не брезгует заниматься травлей слабых и имеет в своём коллективе собственную строгую иерархию, в которой можно было продвинуться исключительно через социальные связи, в коих Уэнсдей никогда не была сильна и всегда отдавала себе в этом отчёт.

Но всё оказалось иначе — их компания не была во главе системы, а шла против неё. И с последствиями сталкивалась равносильно собственному напору.

«В чём-то они мне даже импонируют — не прогибаются под авторитетов, а идут напролом. И при этом держатся друг за дружку... Если бы я не испортила первое впечатление своей несдержанностью, то может и смогла бы с ними хотя бы находится в приятелях. Но в этом я, конечно же, никому не признаюсь, да и история не терпит сослагательных наклонений...»

— ... Ты меня слушаешь, Уэнсдей?

— А надо было?

Дверь в кабинет открылась, а Вещь спряталась обратно в сумку.

— Профессор Аддамс, я не помешала? — в помещение вошла профессор Весс, с которой Уэнсдей только предстояло познакомиться.

— Нет, что вы, проходите, моя дочь уже уходит на обед, который она не хочет пропускать, — Мортиша дала понять Уэнсдей, что той следует уйти.

— Сначала оставила, теперь прогоняет, — пробурчала Уэнсдей, после чего взяла сумку и двинулась прочь из подземелий.

Её мать частенько находилась в обществе загадочного профессора. Уэнсдей уже успела познакомиться со многими учителями — призрак Бинс её чуть не взорвал, а МакГонагалл на уроке больно огрела её хлыстом за её очередную колкость во время занятия. И девочка слышала, что Лилиан Весс была единственной, кто в этом фестивале психопатов был относительно спокойным и адекватным.

«Матушке хорошо — она заняла привилегированное положение преподавателя. А мне-то что прикажете делать? Я бы, может, и прижилась здесь, но не в самом же низу пищевой цепочки, в конце-концов!»

Два года уже прошло со знаменательного события, о котором Уэнсдей поклялась не распространяться.

«Связано ли оно со внезапной дружбой матери и этой Весс?», — спрашивала себя Уэнсдей. — «В Америке она друзей не заводила — только свои игрушки».

И пусть событие случилось, когда она ещё была маленькой, но осознанность к Уэнсдей пришла очень рано, так что девочка всё ещё помнила, как ей жилось до этого. Порой, в особо скверные вечера она даже позволяла себе погрустить по прошлому. Только в том случае, если этого никто не видит.

— Вещь, что там идёт следующим уроком после обеда?

Вещь показался из сумки и загнул пальцы в особый жест.

— Чары? Опять тащиться лестницам...

Уэнсдей сильно не любила лестницы-в-движении, а они отвечали ей взаимностью. Не проходило ни дня, чтобы они что-нибудь не отчебучили или во время движения не произошла какая-нибудь неприятная история.

«Знала бы, что на Гриффиндоре придётся каждый день подниматься туда-сюда, пошла бы в Слизерин».

Вот и в этот раз она преодолевала этаж за этажом, готовясь к какому-то сюрпризу. И он её не подвел — на третьем этаже Уэнсдей остановили:

— Эй, отщепенка, не видишь, что лестница занята? Жди следующий подход, а лучше вообще скройся с глаз, — сказали ей пяток старшекурсников, что мешали встать на очередную лестницу-в-движении своими телами.

— Лестница вам не принадлежит. Подвинетесь, чай не жирдяи, — Уэнсдей вновь попыталась пробраться на платформу, но её вновь оттолкнули.

— Ты с первого раза не понимаешь? Или бессмертная?

На вид ребята были то ли с четвёртого курса, то ли с пятого. Уэнсдей лишь сжала зубы посильнее и взяла разбег с новой попыткой. Пусть её вес был маленьким, но разгон и законы физики сделали своё дело: она врезалась в одного студента, тот спиной толкнул другого, и самый крайний из них чуть не упал с лестницы на предыдущий этаж, лишь чудом зацепившись за перила в самый последний момент.

— Сумасшедшая, а ну, иди сюда! — один из ребят достал волшебную палочку и направил её на Уэнсдей.

Она не хотела доставать свою. Волшебная палочка была ультимативным средством для решения конфликтов, но и достаться за её использование могло сполна. Но вот в обороне...

Именно в этот момент лестница пришла в движение, и Уэнсдей, окружённая недоброжелателями, оказалась в воздухе.

— Ну и куда ты теперь денешься? Вниз, теперь только вниз, — усмехнулся один из старшекурсников, не обещая своим взглядом ей ничего хорошего.

Студенты своими телами надвигались на неё, а палочками контролировали обстановку, чтобы Уэнсдей не выкинула ничего неординарного.

Вот, девочка упёрлась в перила. Серия болезненных ударов обрушилась на старшекурсников. Била Уэнсдей по самым уязвимым местам — в глаза, в шею, в пах. И первым делом, конечно, выбила из рук волшебные палочки.

Завязалась потасовка. Сколь бы безрассудной и юркой не была девочка, но её давили числом. Даже эффект внезапности не сработал в полной мере, а лишь позволил ей выиграть немного времени.

Она поняла всю безвыходность ситуации раньше, чем исход потасовки решился окончательно. Неожиданно для своих визави, Уэнсдей кувыркнулась прямиком в пропасть.

Ребята сразу же подскочили к краю платформы, чтобы увидеть последствия от падения в самом низу.

— Где она? Не вижу...

— Может, на другую лестницу упала?

Уэнсдей Аддамс же в этот момент висела под лестницей, одной рукой вцепившись в каменный выступ, а другой держась за Вещь, что невероятным усилием пальцев умудрился зацепиться за практически отвесный пол платформы с обратной стороны.

— Ненавижу лестницы-в-движении, — пробурчала Уэнсдей, ожидая, когда платформа доберётся до пункта назначения и придурки-старшекурсники уйдут. Ей ещё предстояло понять, как из такого положения забраться обратно.

С нижних этажей несколько студентов заметили её и начали показывать пальцами в её сторону. Старшекурсники же подумали, что тычут прямиком в них и поспешили отойти от края — они не были уверены, погибла ли Уэнсдей, но не хотели лишний раз светить свои лица на потенциальном месте убийства.

Когда они спешно ушли, Уэнсдей сделала попытки взобраться обратно на платформу, но в процессе чуть не упала вниз — руки её онемели от долгой нагрузки, а тело побаливало в разных местах от последствий скоротечной драки.

— Нужно что-то придумать, Вещь. Иначе я отправлюсь в полёт, а моя мама тебя убьёт.

Рука заволновалась, но ничего не могла сделать из своего положения.

— Если бы я могла достать палочку...

— Уэнсдей! Ты тут? Держись! — у перил отвесного прохода на четвёртый этаж показались две знакомые макушки.

— Пагсли. И ты, тонущий мальчик, — ответила Уэнсдей как ни в чём не бывало. — Каким судьбами тут?

— Уэнсдей, мы тебя вытащим! А это Мелвин, ты же знаешь.

У Уэнсдей Аддамс была нелепая привычка находясь даже в смертельной опасности ни в коем случае не просить помощи и в любой ситуации держать безразличную мину.

— Ну, раз вы так хотите, так уж и быть, — ответила она и с поистине королевским пафосом позволила двум первокурсникам помочь ей подняться наверх.

— Ты как, в порядке?

— Пагсли, я не могу быть не в порядке. Я всегда в самом лучшем своём состоянии. Так что вы хотели?

— Мы, эм, — слово взял Мелвин Блэк, которого она первого сентября вытащила из вод Чёрного Озера и в последствии так и не смогла найти причину, по которой так поступила, — увидели тебя ещё этажом раньше и решили подождать. Но тут старшекурсники, и...

— Это всё понятно. Ждали-то вы меня зачем?

— Ну, я хотел поблагодарить тебя за то спасение, вот, — Мелвин засмущался. — И, если я могу тебе как-то отплатить, то готов сделать это.

— А я просто хотел поздороваться, — Пагсли пожал плечами. — Мы так редко пересекаемся в школе...

Уэнсдей закатила глаза:

— Я тебя видеть не рада, Пагсли, а ты, тонущий мальчик, — она специально так его называла, дабы не привязываться к этому спасённому котёнку, — ничем мне помочь не сможешь, и от тебя мне ничего не надо. Разве что ты можешь сделать так, чтобы я забыла страшным сном об этих проклятых лестницах, в чём я сильно сомневаюсь.

Было заметно, как внутри Мелвина Блэка начался сосредоточенный мыслительный процесс.

— Есть одна идейка, но тебе придётся хорошенько покорпеть над ней. От своей бабушки я знаю, что в Хогвартсе есть секретный проход с цокольного этажа наверх. Думаю, через него можно перемещаться по этажам, избегая лестницы-в-движении. Прямо под правой лестницей в холле, в стене, что с большими квадратным камнями. Там есть какая-то комбинация, которую надо нажать, но определить её трудно. Зато если получится, то твоё желание будет исполнено. Удачи, — с чувством исполненного долга, Мелвин удалился и забрал с собой Пагсли.

Уэнсдей же вначале пропустила слова мальчишки мимо ушей, но с каждый часом мысль о тайном проходе завлекала девочку всё сильнее.

«Если я разгадаю комбинацию... Какая она может быть? Три камня в определённой последовательности? Четыре? Или есть ещё какие-то условия? Надо посмотреть на стену, без практики не разобраться...»

После занятий она отправилась прямиком к ней.

«Всё равно в школе эту часть дня ловить нечего. Либо делать элементарные уроки, либо гулять по замку, либо сидеть в спальне. Ещё и с этой бальной системой, будь она не ладна, я не могу просто так попасть в библиотеку!»

Другие студенты проводили это время в своих клубах, чем серьёзно нервировали Уэнсдей, которая не могла найти себе в эти часы места. Голден продолжал её звать к себе, но она из-за природного упрямства и гордыни всё отказывалась, хоть и после этого сама себя костерила за нелюдимость и необоснованную язвительность.

«Провести часик-другой на разгадку тайного прохода? Ладно, это дело достойно моего внимания. Может, мальчишка Блэк сказал не такую уж и глупость».

***

— Я вас догоню, — сказал я своим друзьям, когда мы направлялись в сторону нашей клубной берлоги.

— Ты уверен, Кайл? — спросила Гермиона. — Сам же говорил нам не ходить поодиночке.

— Мы теперь в клубе, так что стало определённо безопаснее. Да и Роджер с Драко же ходят одни и ничего пока что не случилось.

— За Роджером ходит эта Полумна, а у Драко есть парочка старшекурсников в приятелях, — возразил мне Гарри.

— Всё равно, идите без меня. Есть одно дело, с которым надо разобраться. А после я сразу к вам, обещаю.

Беспокойство друзей грело душу, но и про своё обязательство перед профессором Весс забывать не стоило.

Мы и правда создали свой клуб. Малочисленный, всё ещё без названия, хоть другие студенты и окрестили нас «Клубом Изгоев», после чего название прилипло намертво и даже мы им иногда пользовались. Но всё же создали, и пыл мстительных старшекурсников, если он вообще был, поугас.

И в ответ я должен был лишь затянуть Уэнсдей Аддамс в нашу компанию. Но это было непросто... Девочка упрямилась, храбрилась и демонстрировала далеко не лучшие черты собственного характера, хотя я и видел, как ей одиноко. Она стала эдаким изгоем среди изгоев, и менять положение вещей почему-то не спешила.

Сейчас же я заметил, как искомая девочка чем-то занимается в укромном местечке под главной лестницей. Стоит, проводит какие-то манипуляции со стеной...

Я подумал, что, возможно, столь негативная реакция исходит от неё из-за того, что мы с ней общались исключительно в присутствии Рона, Симуса, Гермионы и остальных. И если Уэнсдей позволяла себе какую-то колкость (а она позволяла), то ребята за словом в карман не лезли и отвечали ей тем же, подливая масло в огонь и руша всякий конструктив.

Так что вербовать Уэнсдей Аддамс мне следовало в одиночку, и мимо подходящей возможности оказаться с ней наедине я пройти не мог — дни шли, а условие Весс всё ещё не было выполнено.

— Так и знала, что кто-то сунет свой любопытный нос сюда, — сказала она, не поворачиваясь ко мне лицом. — Дай угадаю — Кайл Голден собственной персоной?

— Очень проницательно, Уэнсдей, но я видел, как ты меня заметила, — я усмехнулся.

— Тебе показалось, — девочка начала прикасаться руками к большим камням, из которых состояла стена.

— Если не секрет, что ты делаешь?

Я наблюдал за её манипуляциями и смиренно ждал ответа.

— Подбираю комбинацию для секретного прохода, — она всё-таки сдалась и ответила.

— Как насчёт того, чтобы я помог тебе её подобрать, и в случае успеха тоже мог им пользоваться? Честная сделка, как по мне.

Уэнсдей уже открыла рот, чтобы в очередной раз огрызнуться, но по какой-то причине промолчала. Прогресс налицо, я считаю.

— Ладно. Но только не мешайся под руками.

— Как скажешь, Уэнсдей, — я с лёгкой улыбкой вовлёкся в доступную Уэнсдей информацию и мы сообща начали нажимать на каменные глыбы.

Некоторые из них и правда нажимались подобно кнопкам в телефоне, так что сомнения относительно успеха данной затеи постепенно развеивались, а азарт лишь нарастал.

— Попробуем нажать сначала верхние, а потом вот эти...

— ... нажимай одновременно, а то я не дотягивалась, чтобы это попробовать...

— ... давай исключать комбинации, а то так до бесконечности можно тыкать...

Постепенно мы стали работать как некое подобие команды, только вот с ведущим в нашем дуэте мы так и не разобрались. Уэнсдей не спешила меня слушать, а я отвечал ей взаимностью:

— ... вот так, нет, ты нажимаешь слишком резко!..

— ... я же сказала — верх-низ-левый-угловой!..

— ... да возьми ты свою руку! — я в порыве очередного спора несильно схватил её за запястье, — и прислони вот к этому камню! — я прислонил её ладонь к холодному гладкому булыжники и получилось так, что накрыл её руку своей.

Вспышка! Пол и потолок несколько раз поменялись местами, меня на миг ослепило, а реальность вокруг поменялась.

— Что за... Аддамс, что проиходит?! — я растерялся и начал беспокойно осматриваться. — Что-то изменилось... Там что-то горит? Смотри!

Уэнсдей была в похожем состоянии. Вместе с ней мы вышли из укромного уголка и увидели совсем другой Хогвартс — разрушенный, горящий, с гуляющей по коридорам смертоносной энергией, которую можно было не только почувствовать, но и лицезреть наяву — настолько она была насыщена.

— Это... В общем, это мой дар, — сказала Уэнсдей. — Я не знаю, почему и тебя сюда занесло, но... Я иногда вижу...

— Что ты видишь, Уэнсдей?! Где мы находимся?!

— Я вижу будущее. Мы, в будущем. Это что-то вроде пророчества...

Я совсем другими глазами посмотрел на главный холл. Правая лестница была разрушена, на стенах застыли следы от взрывов, а некоторые места были объяты тлеющим пламенем.

— Что же здесь случилось?.. И как далеко ты его видишь — это будущее? Через сколько Хогвартс превратиться вот в это, — я обвёл рукой разруху, что виднелась повсюду.

— По-разному — со мной такое случается редко. Неделя, месяц, год, десятилетие — кто знает, — она пожала плечами.

— ХА-ХА-ХА-ХА-ХА, — послышался громовой, всепроникающий смех со стороны Большого Зала.

— Уэнсдей, — я сглотнул. — Пожалуйста, скажи, что в этом видении мы с тобой в безопасности.

— Насколько я знаю, да, нас нельзя обнаружить и мы полностью неуязвимы, — в качестве аргумента она провела руку над открытым огнём и совсем не почувствовала боли. — Мы нечто вроде призраков, и совсем скоро вернёмся обратно.

Удивительно, но в столь устрашающие моменты Уэнсдей была достаточно благоразумной, чтобы выключить свой режим язвительной стервочки.

— Тогда... Как насчёт того, чтобы посмотреть, что за существо смеялось подобным образом? Если нам и правда ничего не грозит...

— Пойдём, — кивнула она и мы двинулись к огромной арке Большого Зала, на месте которой когда-то располагались дубовые двери, что сейчас лежали на полу разломанными в щепки.

По дороге мы неосознанно взялись за руки, ибо окружающая обстановка была поистине инфернальной.

— Что же здесь случилось... — прошептал я.

Большой Зал... Гигантское помещение, по которому сновали необычные существа самых разных размеров. Чем-то они напоминали менехунов из Запретного леса, которых мы видели в прошлом году, но здесь они были более... искажены?

В стенах зияли дыры, а виднеющийся через них уличный пейзаж мало чем отличался от творившегося в замке — в округе Хогвартса также правил балом огненный хаос.

Повсюду в зале были разбросаны человеческие кости с прогоревшими мантиями волшебников, зачарованный потолок горел ярко-красным светом, а преподавательские столы превратились в один большой омерзительный трон, сотканный из, казалось, всего подряд.

Трон, на котором восседало нечто, что когда-то было человеком. Оно было облачено в подобие брони, являлось куда больших размеров и плоть имело сильно изменённую. Существо смотрело глазами, источающими безумие, и смеялось, смеялось, смеялось...

Однако, человеческие черты ещё не полностью исчезли под гнётом трансформаций. Я пригляделся и вполне отчётливо узнал личность находившегося на троне персонажа.

— Подожди, это же... — Уэнсдей посмотрела на монстра с узнаванием.

— Да, — я сделал шаг вперёд и покрепче взял её за руку. — Это он, — сердце учащённо билось, а мозг всё никак не хотел приходить к логическому умозаключению. — Это Хагрид.

Вот, что ждало Хогвартс в неопределённом будущем. Огонь. Разрушение. Смерть. Уродливые существа. Хагрид на троне...

Истинное безумие. Достойный конец для подобной школы.